Револьвер (осторожно, 15к знаков)
Он так и сказал: «Заведи».
- Заведи себе женщину. Ты только пьешь и играешь.
- Я пью и проигрываю, а еще я пишу. Отдыхаю.
- Восьмой месяц?
- Десятый.
- Десятый!
В таком духе разговорчик.
«Катился бы ты на хуй, дерибас», - подумал я, а сказал:
- Тоже мне совет, любой дерибас может.
Или наоборот.
Слово «дерибас» мне нравилось, его я подцепил накануне вечером, за игрой - от толстого уродливого матершинника с соседнего стола.
Дерибас разорался и хлопнул дверью.
Так мне стало не с кем поговорить. Третью десертного я откупорил в тишине.
***
Я завтракал. Какого-то марта, часа в два дня.
Времени я внимания не уделял, выходных в неделе было семь - меня устраивало. Числа пустились на самотек. Я жил сегодня. Завтра всегда наступало, тогда я проживал и его.
Неплохой ритм, по мне.
Солнце светило в глаза, по столу ходил кот, в окне блаженствовал Мишаня.
Мишаня вроде был подающим надежды математиком, потом талантливым физиком.
Теперь вот был на бутылке. Жизнь.
Он появлялся во дворе на контрасте первого теплого солнца и куч последнего снега, твердого и грязного. Празднично брился. Тащил с коммуналки гнилое кресло и несвежую фетровую шляпу. Брал полторашку крепкого и грелся на приподъездной плитке. Час, другой, третий - пока солнце не уходило.
Мишаню тянуло к людям – характерное, такой человек. В погодистые дни Мишаня удовлетворялся.
С мужчинами он подрывался здороваться за руку. Его отталкивали, не замечали. Он развязно кланялся, ухмылял опухшую рожу.
Женщин Мишаня всячески ободрял. Некрасивым он кричал:
«В женщине главное – это глаза!», или: «Не переживай, мать, есть еще мужики на земле русской!».
Симпатичным одобрительно и коротко сообщал: «Ишь, жучка».
Старушек Мишаня не любил – жил с матерью и кирял на ее пенсию. Детям растерянно улыбался.
Безнадежный алкаш давал отмашку весне, и это было смешно. Пора надежд, ять.
***
Я принял душ, оделся – легко, по Мишане. Зацепил из ящика бутылку десертного, для него. Запас иссяк, осталось белое, сухое.
С алкоголем мы жили беспроблемно, душа в душу. Два дня кряду я не пил никогда - не мог. Такое везение. Не пить же вообще – странно, ведь можно пить.
- Здорово, Мишаня! – я протянул бутылку.
После обеда с кресла Мишаня не вставал – успевал накидаться.
Он неспешно приподнял шляпу: - Мер-рси, благодарю, - собравшись с силами, довольно сносно вывел:
- Мерси-и, благо-да-рю-ю тебя-я… мерси, спасибо, что ты-ы е-есть, - после удовлетворенно осклабился.
- Как погодка, Мишаня?
- Заебис-с…
Мишаня довольно щурился. Левый глаз был подбит, правый - временно здоров.
В широкополой шляпе, длинном пальто, даром что старых и грязных, он сидел хозяином жизни. Счастье в моменте.
***
Спешка – не мое. Я шел в прогулочном темпе - скорее играть, чем нет.
Игра мирно упорядочивала мою жизнь. Не напрягая режимом, вносила коррективы.
Дeнeг пока хватало, а невезение не вечно - более или менее.
За столом всегда были люди, разговор. Свой мир.
Кое-кто из игровых мне был симпатичен, с кем-то я общался – перекидывался парой фраз. Попадались харизматичные, реже благородные, с оговорками. Таких надолго не хватало.
Кроме всего, в игре был интерес.
Покер человечеству удался, определенно. Азарт игры тяжеловат, но приятен. Не худший наркотик.
Есть кир, есть женщины и есть игра.
***
Она специально в меня врезалась, готов был спорить. На оживленной улице, но сама, на выходе из книжного, у остановки. Чуть не снесла меня под автобус, ниже на целую голову.
Книги она держала стопкой, как в библиотеке, и вывалила все на асфальт. Я оценил авторов – дамочка со вкусом. Люблю почитать.
- Приличный выбор.
- А то. Выпьем? Угостишь?
- Вот как.
Сюрприз вышел.
Она была хороша. Блестящие, по пояс, волосы. Русая или темная блондинка, разбери эти оттенки. И глаза! Всем глазам.
Может не такой он был и дерибас. Он так и сказал: «Заведи». Разное бывает, да.
- Книги хоть заберешь?
- Вон те придурки заберут.
Я проследил направление. К дверям книжного неслись охранник и продавец.
Парни были не в себе. Развели суету.
- Залезай, - она уже стояла в автобусе.
Я шагнул, двери закрылись.
- Автобус тоже ты заказала?
- Да ну, - она надула пузырь из жвачки и лопнула, - с автобусом повезло.
Я подышал на пальцы. Отмерзли.
Гребаная Мишанина весна.
***
- Текилы?
- Давай текилы.
- Две текилы, - я кликнул бармена.
- Бутылку, пожалуйста.
- Не лопнешь?
- Расслабимся, - она двинула к дальнему столику.
***
- Следишь за мной?
- Не гони. Я Саша.
За знакомство - два круга текилы. Я разлил.
«Дорз» на фоне, путёвый бар.
- Так что?
- Тебе скучно?
- Просто любопытно.
- Спрашивай.
- Рассказывай.
- Книги покупала, с тобой случайно столкнулась.
- Врешь.
- Немного.
Разминаемся. Я разлил.Лимончик, соль.
- Любишь читать?
- Еще бы.
- Бойких ребят накупила.
- Брось, твоих писак листать тошно.
- Моих писак! Внимание привлекала?
- Ну, кроме Чинаски, Чинаски хорош.
- Да, - говорю, - Чинаски мужик.
За хорошую литературу. Я разлил.
Народу нет, бармен скучает.
- Тебя-то почему не печатают?
- Ты посмотри!
- Удивлен?
- Скорее озадачен. Возбужден, - я картинно поднял одну бровь.
- Редкая удача.
- Жду признаний.
- Жду текилу.
Ух, динамично. Люблю общаться. Я разлил.
***
Я расходился и смотрел – яркое синее платье и туго стянутая грудь и голые аккуратные плечи.
Он ведь так и сказал – одно к одному.
Я пьянел и смотрел, чувствовал запах, волосы, синее платье, туго стянутую грудь и обнаженные плечи – близко.
- Играешь?
- Помаленьку. Глаза голубые? Или зеленые?
- Разные бывают.
- Думал, выпил лишнего.
Я смотрел. Хотелось вдыхать и трогать.
Она улыбалась. Я разлил последнее.
- Я тоже - играю, - и полезла в сумку.
Достала пистолет, револьвер, резко крутанула ладонью барабан, откинула волосы, приставила к виску, щелкнула. Навела на меня, щелкнула. Переместила на барную стойку, грохнула, посыпалось стекло. Три удара сердца.
- Видишь, играю, - она все улыбалась, аккуратно положила револьвер на середину стола, дулом от нас.
Удар, удар. Я осмыслил.
Некоторое время я слушал музыку на фоне общей тишины. И вдруг завертелось.
- Звони в полицию! – поднял крик бармен.
- В полицию? Полицию? – она хохотала, - Может фараонам? Копам? Хохотала.
Я схватил револьвер:
- Никто, блядь, не звонит в полицию!
Это был полный Голливуд. На серьезность, кто-тут-хочет-проблем - не нашлось сил, я трясся – от смеха, и вообще.
Страх какой.
Хорошо выпили много.
- Стоять! – я махнул револьвером в сторону двух вышибал.
Заряжен он – я не знал.
Полублеф.
Рок-н-ролл.
- Бегом! – я отступал спиной ко второму выходу.
Весело у вас тут.
***
Бежали быстро, но недолго. Одного пришлось толкнуть, остальные расступились.
Она вела – ловко. Через двор, в другой, в арку и переулок, к подъезду. Я обернулся – пусто.
- Заходи.
- Подъезд?
- Живу я здесь.
Я глянул дом. Неплохая хибара, из первосортных.
- Хорошо живешь.
- Не жалуюсь. Может, зайдешь?
Спокойная как слон, вперед пошла.
- Быстро трезвеешь, удобно.
Лестница такая – шириной в проспект, затертый мрамор. Одна квартира на этаж. Буржуи.
- А где консьерж? – спрашиваю, - А вот и камеры!
- Ну, камеры.
- Волнение тебе бы не пошло?
- Да все свои. Сюда.
Этаж был четвертый. Я подустал, по таким пролетам путь неблизкий. Пробежка, конечно, и накатили крепко.
Загремели ключи, она возилась. Нагнулась к замочной скважине, под курточкой платье обтягивало – и было что.
Я собрался - могу иногда. Планировал добавить и поспать, но можно еще интереснее.
За дверью ждал дворец. Я оценил барную стойку.
- Наливай, - она скрылась в глубине.
Меня уговаривать не надо. Я бы и сам налил, какие скромности – после такого знакомства.
***
Пьяный и сонный, в духе я был боевом. Хотелось барагозить. Я сделал пару ложных замахов левой, двинул в пустоту правой. Потом налил в два стакана - выбрал джин, прошел в гостиную. Потрепал за ухо медведя, тот шкурой валялся у камина. Пристроился на диван.
Славный вечерок, что скажешь.
Я дернул еще, прикинул кондиции. Оказалось – порядок, гармония. Затуманенная благодать.
Долго ждать не пришлось. Она вышла, в халате - в коротком, разумеется. Очевидный жест, как мне теперь казалось. Не дети собрались.
У нее были отличные ноги, выше колена – изумительные. Крепкая линия женского бедра. На заводящей грани сексуальной полноты.
Она приняла свой стакан и сделала мощный глоток. Пять с плюсом от бывалого синюшника. Прекрасная, пьяная, безумная. Сколько энергии.
Присев на медвежью шкуру, она стала разжигать камин. Вышло ловко и естественно.
Закончив, откинулась назад, на руки, стала меня изучать. Джин кончился. Момент настал.
Я двинул к ней, сел рядом. Прижался своим ртом к ее, схватил ее за волосы. Халата не стало, моих шмоток тоже.
Камин, медвежья шкура, любовь. Голливуд продолжался.
Спешить я не хотел, но она извивалась, как заведенная, и кир меня подвел. Получилось на раз-два.
Я отдышался. Она уже подбирала с пола халат.
- Ты не волнуйся, я таблетки пью.
- Слушай … извини.
- Отлично. Все отлично. Ты классный.
- Извини, я через пару минут буду готов, - прям выпалил.
Мне было стыдно. Пьяному – стыдно. Так и влюбиться недолго.
- Мне правда понравилось. Серьезно. Я сейчас. Я быстро.
И удалилась.
Ох уж эта их правда ебучая.
Я перевернулся на живот и отрубился.
***
Проснулся я один и голый, на той же шкуре. Было светло.
Я натянул трусы и наугад прошел через комнату. Попал к ванной. Джакузи, душевая, все дела.
Умылся, порылся в ящиках, нашел нераспечатанную щетку и почистил зубы. Побрел искать Сашу - хотелось реабилитироваться, да и просто хотелось.
Вернулся в кухню, скорее столовую. Там все сверкало. Хром, сталь, массивное дерево. Барная стойка.
Гудела голова, по-легкой.
Дальше в гостиную с камином. Моя, ее одежда, мертвый медведь. Кому-то он не угодил.
В другую сторону. Тренажеры, гардероб, терасса с видом на собор. Я покурил. Неплохо здесь, когда тепло. И солнечно, и ветерок. Вокруг творится черти чё, но жизнь-то удалась.
Вернулся в комнату, мне надоело:
- Саша! Ты где?
Осталась только дверь-купе – стена матового стекла.
- Саша!
Я потянул, увидел стол с сукном, на нем вчерашний револьвер. Когда его вернул – не помнил. Открыл барабан – пусто. И хер с ним – за аркой я увидел спальню.
Огромная кровать разобрана, окно от потолка до пола не зашторено. Саши я не нашел.
Что ж, вспомнить бы обратную дорогу. Я проголодался.
Уже из кухни я услышал, что открывают дверь. Саша несла пакеты. Как вовремя.
- Ты вовремя.
- Ходила в магазин, жрать дома нечего.
- Прям жрать? Нежнее, леди.
- Какие-то иллюзии насчет меня?
Приехали. Тетка пыталась убить меня, себя и бармена, и вот - иллюзии.
- Ты ненормальная, какие тут иллюзии.
- Тогда бери пакеты и давай жрать.
Она улыбалась, яркая, ярче вчерашнего. На трезвую лучше, чем по синьке!
Я взял пакеты и поставил рядом, притянул ее за руку. Она уклонилась от поцелуя и в два прыжка была на кухне:
- Завтракать! Давай завтракать. У нас дела.
А я уже подумал, что удовольствие бывает за так.
***
Дела у нас были непыльные. В моем стиле.
Под руку мы шли по центру, в прекрасную погоду. С весной Мишаня сильно угадал, буквально в день ошибся.
- Куда идем?
- Ну, ты же хочешь понимать. Идем на объяснения.
- Да мне и так неплохо, не трудись. И не стреляй больше, шума много.
- Это понты.
- Понты? Я вроде спас тебя.
- Ты хорошо держался.
- Держался?! Те бугаи хотели нас пришить, а я ни разу даже не стрелял. Тем более в живого человека. И пистолета не держал. Что за хуйня?!
Мы привлекали внимание. Криками, Сашиной внешностью, ее полупрозрачным желтым сарафаном.
- Во-первых, не хуйня, и не ругайся!
- Иллюзии?
- Ну нет, не вечно же тебе терпеть.
- А во-вторых?
- У тебя травмат, и ты им пользовался. Дважды.
- Однажды!
- Вот и признался!
Мисс Марпл, бля.
- Не буду спрашивать, откуда ты все знаешь.
- Я долго наблюдала.
- Я польщен.
Когда красивая девушка тебя разнообразно развлекает – не спрашивай, зачем. Жизнь коротка и однобока. Дают – бери.
Но любопытство наполняло. Меня подвесили, как будто срезали все прошлое. Хотелось что-то понимать. Она была права.
Мы шли. Она сказала: объяснять.
***
- Здесь ты каждый день играешь в карты.
- Ммм, - что тут сказать.
- Туда вон мы идем сейчас, - она показывала модный ресторан, с крутыми тачками и дорогой посудой.
Ей козырнул швейцар, и мы вошли. За столиками было пусто, обычный будний день.
Нас не встречали, мы прошли насквозь. Зашли в «Stuff Only», у следующей двери дежурили два мощных тела. Оба кивнули Саше, ощупали меня.
- Ее смотри. Она с собой оружие таскает.
Нас пропустили в просторную кичливую комнату. Десятка три глубоких кожаных кресел, шелковые обои, театральная люстра. Без окон, со стеклянной перегородкой.
Через нее я видел помещение с белыми, мягкими на вид стенами и игровым зеленым столом. Вид мне напомнил Сашину квартиру – стекляшка, стол.
Здесь за столом сидел бритый мужик в черной майке, типа секьюрити. На столе как всегда лежал револьвер, рядом два патрона. Вооруженные психи перестали удивлять.
В углу стояла кукла с человека. Без головы, но с яблоком на шее, как на подставке. И снова здравствуйте из Голливуда.
- Садись.
Я сел. Мужик не шевелился. Смотрел насквозь, через меня.
- Чё это с ним?
- Там зеркало, как фильмах. Мы его видим, он нас нет.
Она присела на соседнее кресло, нацепила гарнитуру.
- Сейчас Юра тебе все покажет. Юра, можно начинать.
Мужик ожил. Взял револьвер и один патрон, зарядил, раскрутил ладонью барабан. Приставил дуло к голове и щелкнул.
Направил револьвер на куклу, прощелкал еще раз пять. Сверху, с динамиков в комнату шел звук.
Юра зарядил второй пулей, снова раскрутил барабан. На этот раз два раза щелкнул в манекена и выстрелил по правде. Яблоко смачно разлетелось. Он отложил оружие, опять застыл.
- Это твое объяснение?
- Скорее предложение. Ты сделаешь все так же, но мы не скажем, где холостой патрон.
Девочка с юмором, давно заметил.
- Вчера сама пыталась укокошить?
- О, ловкость рук, тебя надули. Я же в подъезде говорила: все свои.
Чего она там говорила – я мощно накирялся, все забыл.
- Окей, пошло. Так даже легче верится. Теперь стреляться предлагаешь?
Она достала телефон.
- Я позвоню, и через 3 минуты тебе на карточку поступят двести тысяч, это вперед. После получишь в четыре раза больше.
- За самоубийство?
- За шоу. Ты будешь заряжать один из двух, и в барабан на шесть зарядов. Ты умный парень, прикинь свой шанс на неудачный выстрел.
- И миллион?
- Их будет двадцать человек, по пятьдесят тысяч с каждого.
- Их?
- Зрителей.
- На что им это? Тупо посмотреть? А если я убью себя? Они маньяки?
- Пари. Между собой, на разные исходы, на холостой патрон и всякое такое. Вплоть до того, не смогут ли тебя уговорить стрелять еще раз, за дополнительные дeньги. Но тут ты волен сразу отказаться.
- Вы секта? Сумасшедших богачей?
- Мы просто сводим их с тобой, за свой процент. Следим, чтобы прошло все гладко. Надеюсь, мне не надо объяснять, что будет, если ты решишь удрать, взяв дeньги. Или пойти и растрезвонить всем о нас.
- Суровая какая. Угрожаешь? Я ведь не согласился.
- Пойдем ко мне, сюда нам завтра к вечеру. Сейчас я позвоню насчет задатка.
- Счет называть наверно будет лишним.
Я не сопротивлялся. Потерял нить. Какое-то богатство, шоу. Херь сплошная.
***
Та, что называлась Сашей, работала на славу. На следующий день я был готов.
Немало времени мы провели в постели, но к ночи перебрались к огромному окну. На кухне зацепили водку, мандарины.
Сидели на полу, уткнувшись лбами в стекло. С той стороны лил дождь. Идиллия.
- Что, многие убились?
- Ни одного.
- Не ври.
- А ты проверь.
- Тебя не будет жаль, когда я разнесу башку?
- Моя работа.
- И многих привела?
- Восемь с тобой.
- Со всеми спишь?
- Нет, через одного! Мудак.
В конце концов она уснула, завернувшись в плед. Я встал, собрался, тихо вышел.
Пошел бродить, но, кажется, не собирался отступать. Мне было пофигу, угрозы я не чувствовал.
***
К утру я был в своем дворе. Мишаня оказался на посту, без шляпы. Я вспомнил, что Мишаня – старый математик. Или физик. Один хер.
- Мишаня, подскажи!
Мишаня сделал важное лицо.
- Ты стал бы в русскую рулетку с одним живым патроном из двенадцати?
- На что это?
- На миллион.
- Рублей?
Да нет, Мишаня.
Я кивнул.
Он почесал подбородок. Обдумал.
- Дык, это, чё? Чё бы и нет? Смерть свой процентик всегда держит, и с каждым днем он только выше. За ейные восемь с третью я б на красиво покутить сыграл. Да-а-а…
Нехитрые расчеты. Кладезь мудрости.
- Дай глотку промочить, а?
Я сунул ему пару сотен.
Зашел домой, взял документы, завел кота соседке. Спустился, посмотрел на дом. Мишаня уже заливал глаза.
- Бывай, Мишаня. Может, встретимся.
Нагнал пафосу, в общем.
***
Я заглянул в банк, дeньги были. Немного снял. Хотел купить билет на самолет, чтоб сразу улететь, но плюнул.
В телефоне я нашел:
«Жду в том же месте в 8:30».
Хоть кто-то меня ждет.
В запасе было несколько часов. Я взял крепленого. Болтался, пил и размышлял.
Вот докатился. Где друзья, семья? Мы одиноки, все, в той или большей степени, но мне в последние два года был близок только кот. Ну, несколько подруг, приятелей. Но это все не то, в такой момент мне не с кем пообщаться.
Не зря она меня нашла. Саша. Она понравилась. Красивая, немного не в себе. И финиш. Взаимности быть не могло. Такой уж человек, сама с собой по жизни.
Ради чего вообще? Карты – смешно. Пытаться что-то написать, пробиться – вряд ли. Мой путь – не париться, забыть. Забить. Побольше удовольствий.
Рискнуть в таком раскладе – лучший шанс.
Я вспомнил, что киряю третий день и удивился. После второй я окончательно набрался и думать перестал.
Пора было на золотую казнь.
***
На этот раз пустили с черного. И сразу в комнату.
Все те же стены – звукоизоляция. Стол, револьвер, две пули. Точнее – два патрона, с пулей и пустой. Так договаривались вроде.
Я сел, не видел никого. Смотрелся в зеркало – в себя.
Вдруг раздалась команда:
- Начинай, - сказала Саша.
Ну, что ж.
Я поднял револьвер. Патрон взял, не торгуясь. Тот, что поближе. Зарядил, провел рукой по барабану, прокрутил. Поднес к виску.
Нажал на спусковой крючок.
Не испугался.
Молодец.
Ведь в Голливуде все концовки с хэппи эндом.
Или нет?
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарии.
Авторизуйся
Авторизуйся
Новый пользователь? Зарегистрируйся!