У меня появилась мысль написать небольшой текстовый сериал. Уже есть основная идея рассказа и каждый день я буду писать и выкладывать небольшую главу. Всего планирую около 10 глав. Первая получилась немного большая, она вводная и по ней, правда, не совсем понятно при чём тут покер =) Но покер в рассказе будет обязательно ;)
Две жизни игрока
Артём нашарил в кармане джинсов связку с ключами. Подъездный домофон одобряюще пискнул, признав ключ, и на пару секунд обесточил электромагнитный замок. Лампочка на площадке первого этажа горела ярко, Артём даже слегка зажмурился. Он добрался до лифта, но тот не отозвался привычным скрежещущим шумом скользящей по шахте кабины.
Артём вслух выругался, помянув матерным словом лифтёров и их родственников до третьего колена, и направился к лестничной клетке. Перспектива подниматься на своих двоих до восьмого этажа да еще в том состоянии, в каком он пребывал, выглядела совсем не радужной. Что же касается состояния Артёма, то это было состояние человека два часа назад выпившего два литра текилы на троих со своими друзьями, а после шлифанувшего всё это дело кружкой темного пива. Руки, ноги еще слушаются, но в ушах стоит гул, в горле застыл спиртовый аромат, рецепторы языка обожжены алкоголем. А если хоть на секунду закрыть глаза перед ними материализуется звездное небо, а сознание мчится сквозь него со скоростью, не уступающей световой. Сколько раз Артём, пожиная плоды высокоградусных пьянок, обещал сам себе не пить больше двух бутылок пива за вечер, столько раз он это обещание сам и нарушал.
Типичный подъезд панельной десятиэтажки с частично выломанными дверцами почтовых ящиков и весь в надписях, гласивших, что Цой жив, что Коля любит Олю, что Полина лучше всех, что Жендос из двадцать четвертой квартиры мудак, и что вездесущий Вася был и здесь. Лампочки горели далеко не на всех этажах. На четвертом площадка вообще озарялась красным цветом. Каждый раз, когда ЖЭК снисходил до замены сгоревших лампочек в подъездах, пенсионерка баба Галя выносила свой табурет на лестничную площадку, с трудом на него забиралась и окрашивала лампочку красной эмалью. «Чтоб не своровали,» - объясняла она недоумевающим соседям.
Артём еле волочил ноги. Сверху доносились громкие мужские голоса – двое ругались. Один из голосов он узнал. Голос принадлежал Андрею – огромному шкафообразному мужику, старшему брату той самой Полины, о которой столь высоко отзывались подъездные стены. Потом Артём услышал удар, грохот упавшего тела и тяжелые шаги спускающегося вниз человека.
Пересеклись они в районе четвертого этажа. Артём признал в силуэте, выхваченном из темноты красным светом, Андрея. Тот почесывал кулак и что-то нечленораздельно ворчал. Артём предусмотрительно прижался к стене, давая пространство для маневров соседу.
Восьмой этаж тоже был лишен электрического света. Артём с пятой попытки нажал комбинацию кнопок на телефоне, чтобы снять блокировку и включить экран. На его площадке, оперевшись на стену, сидел парень, по его подбородку сочилась кровь в две тоненьких струйки, а пальцы ощупывали поочередно передние зубы, проверяя их целостность.
Артём хотел пройти мимо, не хотелось ему вмешиваться в не свое дело. Жив парень, и хорошо. Но тот его окликнул:
- Извини, можно у тебя умыться?
Артём хотел промолчать, но что-то не дало этого сделать, какие-то остатки совести, не загрызенные до конца эгоистической культурой времени, ответили за него:
- Конечно.
Незнакомец с трудом поднялся и протянул руку, сжав кулак и предлагая для пожатия запястье.
- Вован, - сказал он, и добавил, - рука просто в крови, испачкаешься.
Его голос и манера разговора внушали спокойствие.
Артём пожал запястье и представился.
Вован стоял у раковины, периодически сплевывая в нее все новые и новые порции крови вперемешку со слюной, иногда скалился в зеркало, рассматривая сломанные передние зубы, проводил по ним пальцем, чтобы почувствовать их остроту.
- За что он тебя так? - спросил Артём, стоявший все это время в дверном проёме ванной комнаты с белым полотенцем в руках.
- Ты же Польку знаешь?
- Знаю, - сказал Артём и особенно заинтересовался, потому что соседка ему нравилась еще со школы, правда учились они в параллельных классах и дальше «привет-привет» их отношения не заходили. Может если бы они жили на одной площадке с самого детства, всё было бы иначе. Но Полина с семьей переехали сюда, когда Артём пошел в девятый класс, и общение с девочками уже не могло быть по-детски непосредственным в силу возраста и гормональных бурь.
- Я с ней познакомился сегодня, - продолжал Вова, сопровождая реплики кровавыми плевками и полосканием рта, - она пригласила на чай зайти. Сидим на кухне, чая выпили не меряно, потому что я уходить не хочу, а она не хочет, чтобы я уходил. Ну ты знаешь, как это бывает. Я потихоньку пристаю к ней. Уже целуемся. Тут этот амбал, её брат, как я понял, возвращается с какой-то попойки и давай на неё матом орать, что типа развела тут блядушник. И все в этом роде.
После слов о поцелуе Артём принялся изучать нового знакомого. Чем же он мог так зацепить соседку? На вид лет ему столько же, около двадцати. Одет недорого и очень обычно: синие джинсы, белая футболка. На ногах – белые кроссовки. Прическа короткая и аккуратная. Отдельно выделялись ремень, потому что был широкий, а пряжка стилизована под военную, да кулон в виде то ли когтя, то ли клыка.
- Я, конечно, не самоубийца и вижу, что категории весовые у нас разные, но и выбора-то особо и не было, - Вован вновь потрогал осколок зуба, - вежливо попросил его выбирать слова. Тот сразу как с цепи сорвался. Орёт на меня, кулак под нос суёт. Полька влезла заступаться, он ее на плечо погрузил, отнес в комнату и стулом подпёр дверь, а меня на лестницу поволок. Иду я за ним, а сам с жизнью прощаюсь, но вида не подаю. Ну а на площадке разговор не долгий был. Ты и сам, наверное, слышал.
- Слышал. А куда он потом ушел?
- Хрен его знает.
- А как же Полина? Заперта в комнате осталась что ли?
- Видимо да. Мы с тобой все ровно ничего сделать не сможем. Позвоню ей, что со мной все в порядке. Успокоится да и спать ляжет. Ничего страшного, думаю.
Тут он похлопал себя по карманам джинсов.
- Блин, а где же телефон? Можешь набрать меня? Девятьсот шестьдесят пять, иксдесят шесть, ксидесят два, сигмасот двадцать девять.
- Билайн?
- Ага.
Телефон обнаружил себя песней «It’s My Life» на лестничной клетке.
- Спасибо, я добрых поступков не забываю, отблагодарю – протянул на прощание руку Вован.
- Да не за что, - пожимая его ладонь, ответил Артём.
Новый знакомый растворился в темноте подъезда, насвистывая подхваченный у Бон Джови мотив.