Нет, уважаемый читатель, речь не о той любви, которая обычно случается между мужчиной и женщиной. Я говорю о любви безусловной, сострадательной и бескорыстной. Быть может даже о любви к самому себе. В этом посте есть и забавные моменты, но в действительности – он лирический. Почитай его, и ты сам всё поймёшь

.


Читатель, мне нечем тебя заинтриговать и в этой истории аж 30 абзацев. Единственное, что я могу гарантировать – дочитав до конца ты не пожалеешь о том, что доверил мне эти несколько минут своей жизни. 




Планы

Неделю назад я оказался заперт в чужом городе, незнакомой квартире. Говоря «заперт» я несколько утрирую – я приехал сюда по собственному желанию и ключи от этой квартиры у меня тоже есть. В двушку с деревянным полом недалеко от центра Минска я въехал, преследуя две цели: повоевать за даму сердца и получить поддержку в рамках одного из своих проектов. Мой дом примерно в трёхстах километрах отсюда, поэтому, чтобы реализовать обозначенные задумки мне пришлось бросить друзей и учителей, близких и людей, нуждавшихся в моей помощи, а ещё цветы на подоконнике, плюс - забить на надвигающуюся сессию, ремонт в квартире и приглашения в гости, число которых существенно возросло с наступлением лета. 

Итак, исходя из первоначального плана – моё пребывание вне родного дома должно было продлиться один календарный месяц. Подумать над следующими шагами я рассчитывал в зависимости от успеха всего мероприятия, поэтому всерьёз сконцентрировался на тех самых, двух вещах: работе и делах сердечных. Прошла неделя кровопролитных баталий на всех фронтах, и я осознал, что в дым проиграл каждое первое сражение. Большая часть наработок и некоторые из планов короткого списка приоритетных задач моей незамысловатой жизни – полетели в мусорную корзину. Осознание этого факта пришло не сразу, но всё же достаточно быстро. В один момент я остановился от бега по кругу этой безумной гонки и поднял взгляд: впереди виднелась смердящая и уродливая тьма в конце, как мне казалось всего 7 дней назад, изумрудного тоннеля. Захотелось напиться.


Знакомства

На дворе стоял вечер цветущей, летней пятницы. Я не был богат желанием обсуждать свои проблемы с кем бы то ни было, но поскольку выпивать в одиночестве как-то не с руки, я связался с одним своим добрым приятелем, который как раз планировал скоротать вечер за бутылочкой алкоголя в компании ещё одного парнишки. Сообразили на троих, наслаждаясь видом случайного водосодержащего канала, огибавшего то ли парк культуры и отдыха, то ли ещё какой-то херни. Приближалась полночь и мои собутыльники начали поглядывать на часы, ну а я смысла в возвращении домой совершенно не видел, поэтому стал перебирать варианты продолжения этого вечера. Как раз в эти минуты в нескольких шагах от нас совершили привал два молодых человека. Господа незнакомцы развернули карту города и рисовали невидимый маршрут пальцами рук. Я решил подойти и заговорить. Пока мои спутники помогали незнакомцам определиться с направлением движения, я вклинился в их дуэт, нагло напросившись взять меня с собой, куда бы они не отправлялись в данный момент. Василий и второй джентльмен, имя которого я уже не помню – охотно приняли меня в свой коллектив. 

Оказалось, что эти ребята – участники мужского хора, прибывшие в столицу в сопровождении ещё нескольких лужёных глоток для участия в некоем специализированном фестивале. Несмотря на то, что песни их звучали преимущественно в христианских и католических церквях, сами они были людьми, в хорошем смысле этого слова, вполне заурядными… по меньшей мере они могли позволить себе замахнуть стакан в близлежащем кальянном баре. Именно туда и направилось наше трио: в заведении с потрёпанной неоновой вывеской нас ожидало ещё семеро поддатых человек, парней и девушек, сопровождавших Василия и его друга в их музыкальном трипе. Незнакомого хера, роль которого выполнял ваш покорный слуга, группа молодчиков приняла чрезвычайно тепло. Один из парней, правда, посоветовал мне не искать себе стул, а выйти в окно, но мою кандидатуру утвердили большинством голосов и я плюхнулся рядом с симпатичной девушкой… разумеется. Шумно выпили и закурили.

Перефразируя неизвестного автора, должен признать: для мужчины необходимость овладеть женщиной как голод - если его не пускают в дорогой французский ресторан, то он идёт в макдональдс… ну или сам себе делает «пожрать». Девушка по правую руку от меня была совсем не «макдональдс», да и не правильно это, столь похабно обращаться с представительницами прекрасного пола, однако возможность предложить ей свои интимные услуги я, понятное дело, упускать не стал. А поскольку настроения играть у меня не было, то предложение это прозвучало чуть ли не прямым текстом. Мой энтузиазм, к сожалению, разделен не был. Что ж, это нормально. Продолжили шумно выпивать и закуривать.

Подуставшая компания чуть было начала предаваться унынию, но мне посчастливилось оказаться внимательным и я предложил всем участникам нашей алкогольной сессии – сыграть в «Однажды я». Не помню, слышал ли я о такой игре раньше или она просто пришла ко мне в голову в ту минуту, но правила были довольно простыми: каждый игрок должен рассказать о наиболее запомнившемся ему событии, коротко, начиная с вышеупомянутых слов. Василий поделился историей рождения ребёнка, кто-то рассказал про путешествие во Францию и лямур-де-труа (секс втроём, то бишь). Наибольшее изумление вызвала история той самой, девушки по правую руку от меня: «Однажды я встречалась с молодым человеком, который жестоко избивал меня и не выпускал из квартиры неделями». «Тебе ведь всего двадцать!», - оживился один из ребят. Пожав плечами, свою ногу, на которой виднелся добротный синяк, девушка отняла от груди и опустила на пол, пригубив из стакана с алкоголем. «Мать твою, - подумал я – и это ей я предложил случайную половую связь несколько минут назад». Я тоже молча пригубил, не осмеливаясь посмотреть ей в глаза. Мир полон боли, господа.


Прогулка

Отпинавшись от шестизначного счёта мы дружно покинули затуманенный зал кальянной и пошагали в направлении ближайшей стоянки такси, чтобы отправить девчат в гостиницу. Пьяные и молодые, теперь уже вчетвером, мы решили не останавливаться на достигнутом и отправились на поиски приключений. Собирался дождь, но мы успели купить немного алкоголя прежде, чем спрятаться под навесом автобусной остановки. Душа людей от искусства просилась наружу, поэтому, дабы разрядить обстановку, мои новые друзья принялись за исполнение русских народных песен в три голоса. Словами это не передать, но I was like a:



Господа-собутыльники исполнили всего пару коротких этюдов, но это были секунды, когда я забыл о своих проблемах, успокоился и просто вдыхал чудесный запах асфальта, только-только замоченного тёплым летним дождём. Тогда вспомнилось что-то вроде: «Любые невзгоды можно пережить, если подобрать правильный трек». Верх наивности… но тогда это сработало.

Будучи настигнутыми уже довольно серьёзным алкогольным опьянением, наша группа исследователей перестала смотреть на небесную воду как на источник угрозы и, размахивая эмоциями, мы двинули вперёд. Добравшись до случайного магазина, мы купили два экземпляра крепкой, и несколько экземпляров не очень крепкой, баночной выпивки. Плюс, откровенно признаться - я не помню, зачем-то прихватили маленькую бутылку минералки. 

Почти всё это пойло раскатили при поддержке случайно подвернувшихся молодых людей, с одним из которых, как оказалось, член нашей группировки имеет серьёзную связь по географической линии (откровенный земляк, в общем). На часах было уже около 7 часов утра, а это значит, что до выступления в рамках конкурса моим знакомым оставалось ждать всего 12 часов. Очередная стоянка такси и прощальные рукопожатия: меня любезно пригласили на грядущий парад оральной музыки, однако, забегая вперёд – тяжёлое похмелье оказалось непреодолимой преградой для моего тела. Я и мои новые знакомые разошлись в разные стороны, и вряд ли нам дано встретится снова. По меньшей мере, до тех пор, пока я не решусь обратиться в христианство, чтобы на их небесах получить соседнюю, от этих славных расп*здяев, комнату.


Наедине с собой

Светало. Продолжая свой путь я знал, что этой ночью мне удалось отвлечься от дел насущных, но «человеческая грязь» моей жизни в прежнем объёме ожидает меня в той самой, съёмной квартире, возвращаться куда мне совсем не хотелось. Жутко пьяный и растрёпанный, я плёлся по пустой улице чвакая мокрыми ногами. Внутренний голос по кругу перечислял неудачи и провалы, которые настигли меня в последнее время, перебивая другое Альтер эго, единственным утешением которого было слабо аргументированное: «Не всё так плохо».

Продвигаясь вперёд я уже забыл, куда мне нужно было идти, чтобы попасть домой, но это я сделал нарочно. Подавленность моего духа в тот момент достигла довольно высокой отметки, поэтому меня посетило гениальное решение – вообще не идти домой, а просто шагать куда глаза глядят, пока не выбьюсь из сил. И когда это случится, то лягу спать – неважно, лавочка это будет или беседка в центральном парке. Вспоминаю и ухмыляюсь от степени дебильности такого решения, однако оно очень ярко описывает охватившую меня тогда, неприязнь и наплевательское отношение к происходящему со мной самим. А тем временем, на горизонте показалась чрезвычайно людная автобусная остановка. Ноги понесли меня вперёд.

Это была утренняя смена группы минских проституток. Я никогда прежде не пользовался подобными услугами и теперь могу с уверенностью сказать, что отечественный производитель никогда не получит моей поддержки. Все как на подбор, не первой свежести грузные женщины были одеты неприглядно, в большинстве своём – легко, но умело, накрашены неяркой косметикой. Лица их блестели, но глаза выглядели уставшими. Обладательницы непривлекательных черт фигуры, некоторые из шести-семи проституток переминались с ноги на ногу в ожидании клиентов, в то время как остальные – уже вели деловые переговоры с господами в остановившемся автомобиле.

Я присел на лавочку рядом с одной из, как мне показалось, наиболее молодых участниц группы представительниц древнейшей профессии, чтобы спросить – зачем? «Мне нравится секс, - очень плохо врала она, - среди клиентов часто попадаются довольно хорошие ребята. Дeньги, в основном, трачу на тряпки и косметику. Я больше ничего не умею», - с откровенной грустью во взгляде подытожила моя собеседница. Мы общались ещё долго, но мой язык заплетался, не говоря уже о мыслях, поэтому в буфере памяти сохранились лишь незначительные обрывки нашего разговора. 

Тем не менее, мне до сих пор не удаётся отделать от чувства растерянности, которое настигло меня в момент появления очередных клиентов. Молодой парень, примерно моего возраста, вышел из остановившейся напротив нас машины и обратился к одной из поставщиц сексуальных утех. Хорошо одетый и подтянутый, парень перебрасывал связку ключей в ладони и жевал жвачку еле приоткрывая рот, демонстрируя типичные повадки семейства «хороший понт дороже дeнeг» сапиенс. «Эй, - обратился он к низкорослой, полноватой даме за 40, - ты сегодня работаешь? Если в машине трахнемся – нормально?». Дама устало моргнула и кивнула один раз, а потом, понятия не имею зачем, посмотрела на меня. Парень, продолжая активно пережёвывать кусок ароматизированной резины, тоже окинул меня взглядом - злобно, словно это я вынудил его совать свой член в эту откровенно непривлекательную женщину. «С людьми определённо что-то не так» – подумалось вдруг мне, и я поспешил удалиться.


Как дворник

Телефон разрядился и музыка замолкла. В нескольких сотнях метров от станции проституток, я увидел двух престарелых, откровенно спившихся дворников. В пакете, который я не выпускал из рук после магазина с алкоголем, лежала непочатая банка пива и анaлoгичных качеств пол литра минералки. Приблизившись к дуэту уличных уборщиков, я дёрнул за кольцо и тишину нарушило шипение пивной тары. Я протянул банку одному из дворников, который, не говоря ни слова, жадно впился в алюминиевую посуду. Опустошив её, дворники выразили свои самые искренние благодарности, а взамен я поинтересовался: «Где вы ошиблись, чтобы оказаться здесь?». «Везде», - устало выдохнул один. «Главное это всему знать меру и не торопиться жить, - поделился второй, - а ещё не забивать себя ради женщин». Неожиданно, один из дворников встрепенулся как воробей: «Семёныч идёт! Пошли скорее». Джентльмены неудачи похватали мётлы и побежали в обратном направлении от «Семёныча». «Спасибо тебе большое», - на прощанье вбросил один из них.

Оставив позади ещё пару метров пути, я вышел на просторную улицу, уставленную автомобилями, где до меня донёсся мощный бас. Ночной клуб, завершавший работу, встречал меня размеренным битом хауса и немногочисленными молодыми людьми, покидавшими его помещение. «Минералка – настало твоё время», - подумалось мне, и на несколько минут я присоединился к дуэту взмокших от танцев ребят. Молчаливая сцена вновь нарушилась шипением, содержимое тары снова было опустошено, и я опять услышал самые откровенные благодарности. В действительности же, между разодетыми тусовщиками и потрёпанными дворниками не было никакой разницы: и те и другие убивают себя нарочно и с одинаковой лёгкостью, заблаговременно зная, что идя по такому пути - они всерьёз рискуют стать эталонами инструкций «Как не нужно жить». Я всегда считал себя унылым романтиком, но в тот момент было очевидно, что разницы между мной и стоящими напротив меня людьми – больше нет. И где я ошибся?…


Любовь

Снова оставшись наедине с грустными мыслями, я задумался о том, что наступление завтрашнего дня неизбежно. С отрезвлением просыпался и голос разума, но он только лишь разжигал внутреннее противоречие, напоминая о прошлых, неудачных результатах деятельности моего незрелого ума, отмеченных на карте жизни недовольными смайликами. «Ну почему некоторые вещи всегда недостижимы, даже если очень стараешься?», - снова и снова повторялось в голове. А тот единственный ответ, который генерировал раздосадованный внутренний ребёнок, звучал неутешительно: «Ты просто тупой мешок мяса».

Прошло несколько часов, прежде чем я оказался в какой-то узкой, грязной улочке. Несколько углубившись в неё, я обнаружил картину, от которой у меня затряслись руки. Маленький мальчик, в оборванной и испачкавшейся одежде, стоя на деревянном ящике – копался в мусорном баке, а в паре метров от него стояло инвалидное кресло, в котором бездвижно, разбитый старостью или параличом, сидел пожилой мужчина. На коленях мужчины уже лежали какие-то объедки, по-видимому – «улов» того самого мальчика, который, не отвлекаясь на приближающегося меня, продолжал копошиться в мусорном контейнере. 

Моё сердце сжалось: этот пацан был человеком намного более зрелым, чем любой, кого я встречал в эту ночь. Быть может он соображает на целую семью, а может съест всю эту добычу сам, не оставив старику в кресле не крошки, возможно, этот мальчик уже успел убить кого-то, а может жилище его постоянно окружают бездомные коты, которых он прикармливает… я ничего этого не знал, да и не важно это было. Мне удалось увидеть то, в чём я нуждался в тот момент больше всего – жизнь слишком ценна, чтобы не воевать за неё с невзгодами каждый день. Однажды, кто-то сказал: «Каждому из нас предназначено пройти по земле не оставив на ней ни следа, но только воспоминания. А то, каким оно будет о тебе – решаешь ты сам». Этого маленького оборванца я запомню как героя, а что бы сказал он, если бы я поделился с ним своими ничтожными тревогами? Стало жутко стыдно.

Я влез в задний карман штанов и извлёк оттуда похудевший после ночной пьянки бумажник – внутри была какая-то незначительная сумма, что-то около $20 (в рублях, разумеется), но эти дeньги были единственным, чем я смог бы отблагодарить оборванца и его немощного спутника. Оставив сумму дeнeг на коленях старика, я развернулся и быстрым шагом направился к ближайшей станции метро (не то, чтобы я ощутил фантастический прилив сил, но существовала вероятность, что если бы я задержался в этой улочке ещё на несколько минут, то именно в ней, ограбленного и очень мёртвого, меня нашли бы через пару дней).

Ещё какое-то время я потратил на выпрашивание 1.5k белорусских рублей (это приблизительно $0,20) у проходящих мимо меня людей, чтобы купить жетон на проезд в метро, но рано или поздно нашёлся человек, который согласился войти в моё положение, аргументированное запахом стойкого перегара. Оказавшись в вагоне - я расслабился и задремал, но глубоко внутри себя я улыбался с широко раскрытыми глазами. Я испытывал непередаваемую радость от осознания элементарной истины: жизнь нужно жить.