Это была весна 2007 года. Все, что будет описано здесь является хронологическим продолжением этого.
В аэропорту меня по
обычаю встречал мамин водитель – Сергей Петрович. Вообще мамины водители всегда
играли немалую роль в моей жизни, присутствовали (а иногда участвовали) в некоторых
ее ключевых переменах, встречали возле поезда, самолета, милиции и школьных
дверей. Сергей Петрович был временным.
Потому что мамина машина была в ремонте, а основной водитель – в заслуженном
запое. На такие случаи были предусмотрены – Сергеи Петровичи – люди-пломбы в делах
развозки нас с мамой по городу. Водил Сергей Петрович креативный драндулет – наш ответ эстонским консервам – внедорожник
Нива. Делал он это предельно аккуратно и даже виктайтово. Ни разу не помню,
чтобы стрелка спидометра на его таратайке подымалась выше 60км/час. Мама его за
это не любила и ругала. Однако, Сергею Петровичу в последствии удалось
поставить рекорд по сроку пребывания у нее на службе. Он всегда в ответ на
упреки в медлительности прибегал к разным «народным мудростям» типа «тише
едешь, дальше будешь» и тому, как боится «насмешить людей». А еще Сергей Петрович никогда не злился.
Представить его в ярости было так же сложно, как, например, танцующим с танком,
или летящим по небу на вентиляторе.
«Привет, Рооодик» - расплылся в улыбке С.П. метров за десять до нашей встречи так, что его усы поднялись на уровень глаз.
Я тоже улыбнулся в ответ и пожал его большую, суховатую руку.
«Драсте»
«Ну как долетел?»
«Нормально все, только нестабильно».
Дальше последовал короткий рассказ о том, как на взлете из Бангкока что-то отказало, самолет перекосило, а наш соотечественник воевал в темноте с выпавшими масками под крик женщин. «В целом – все закончилось хорошо» - успокоил я С.П. Мы вышли из аэропорта и направились на парковку. За время простоя машина Сергей Петровича нагрелась настолько, что в ней можно было пытать эскимосов. Мы открыли окна, завелись и с невеселым дырчанием покатились по дороге.
Сергей Петрович, при всей простоте своей интеллектуальной организации, был человеком, тонко чувствующим и все дорогу домой не донимал меня формальными расспросами о красотах Азии, а только негромко включил какое-то джазовое радио.
Дома меня встретила полная чувств мама. Я всегда неосознанно побаивался наших встреч после моего длительного отсутствия. Я боялся заметить, что она постарела. На этот раз, я ничего такого не заметил. Мне сделали полный поднос вкусной и вредной еды, на которую в дни обыденные – табу. Я зашел в свою комнату. Комната казалась чужой и пахла уборкой. Вполне известный синдром Жамевю.
Первым делом, после обеда и миниатюры за кофе «очень устал, расскажу все позже» я позвонил своему лучшему другу – Эдику.
Эдик по жизни занимался тем, что был студентом, по вечерам разводил девочек в платных видеочатах на показать то, что обычно просят показать в веб-камеру, был человеком бесконечной души, лучшим другом и почти родственником. Внешне, он – вогнуто худой мальчик, с огромными круглыми глазами и приклеившимися после 16 лет прыщами на лице. Худоба Эдика в совокупности с его кожными «проблемами», покладистым и спокойным характером, а также «чуть более, чем огромным» (по свидетельствам противоположного пола) пенисом – образовывали достаточно дикий человеческий портрет. Но их (лучших друзей), почти как родителей, выбирают редко. Они просто есть. Их не надо любить/уважать за «что-то». В обоюдном отношении, это и становится залогом длительной дружбы. Так я считал в 19 лет.
- Привет, дрыщ! Я уже дома.
- Привет, ну че?
- В очо. Буду сегодня отдыхать, завтра заезжай, расскажу.
- Ок! Тогда завтра позвоню.
- Ага, договор.
Я зашел на кухню и достав пачку тайских сигарет, стал сосредоточенно догадываться о том, что обозначает иероглиф похожий на перевернутую букву "и".
День рождения через два дня, а фантазия на предмет «где/с кем праздновать» уступила в голове место мыслям о расставании сразу с двумя девушками за последний месяц – с Юи и с бывшей. Постепенно я стал тосковать по ним обеим, и эти чувства к двум разным людям слились в одну объединяющую печаль. Так, мне кажется, страдать гораздо практичнее.
Оставшаяся часть дня пролетела в ускоренной промотке.
Утром мы встретились с Эдиком в центре, где я стал поминутно пересказывать каждый день своего пребывания в Таиланде с точностью собственного биографа. Эдик ел большой и неудобный бутерброд, стараясь не терять внимания к моему рассказу, при этом, параллельно испытывая растяжку своих челюстей трехэтажным бигмаком. В те моменты, когда я касался тем гоу-гоу баров и девушек в целом, он улыбался одним уголком губ и взгляд его устремлялся с некоторой романтикой и грустью в сторону. Так, ученый всю жизнь отдавший попыткам изобрести новое вещество, реагирует на новость о том, что недавно его изобрел какой-то молодой выскочка.
Надо заметить, что наша с Эдиком дружба – была, откровенно говоря, не равной. Конец этой дружбы стал точкой моего вхождения в жизнь взрослую, где ни один человек не станет слушать тебя, если не будет уверен, что потом наступит его очередь говорить. Своя жизнь казалась Эдику не заслуживающей рассказов. В ней, безусловно, были забавные эпизоды, неожиданности, скромные открытия, но в ней никогда не происходило того самого «чего-то». До те пор, пока это не происходило у меня и я призывал его следовать. Так я пытался заставить его заниматься музыкой, работать в вендинге, писать прозу, играть в покер, открывать интернет магазины, чтобы у него появилось нечто «свое». Попытки оказались тщетными тем не менее. В какой-то момент я прекратил это насильственное влияние на чужую посредственность и его это, кажется, устроило.
Мы встретились с друзьями, посидели там, да тут и в конце
дня, когда я по четвертому разу рассказал о полуголых женщинах на шестах вновь
прибывшим и желающим узнать «как там», было решено ехать на дискотеку.
Когда мы уже планировали выйти ловить такси, мой телефон зазвонил. Колировала моя хорошая знакомая.
- У меня получилось договориться, чтобы ты сейчас подъехал к одной женщине. Она врач, одна из лучших. Обещала помочь с хроническими простудами. Выезжай прямо сейчас.
Я с огромной неохотой сообщил друзьям, что мне нужно ненадолго уехать и мы договорились оставаться на связи.
Я сел в такси и уже через двадцать минут стоял у высокой железной двери с пальцем на звонке.
Меня встретила женщина средних лет в белом халате, которая представилась Еленой Викторовной. Ее офис располагался на дому. Она предложила пройти, присесть. В кабинете после короткого и формального диалога на меня одели достаточно странное приспособление с железками, платами и проводами. Накануне, знакомая говорила, что метод, которым она пользуется – нетрадиционен, но имеет великолепные результаты. Что изобретатели его в ближайшем году должны получить нобелевскую премию по итогам диагностических и терапевтических возможностей устройства. Я, как любой скептик, вел себя иронично, но без сопротивления предоставляя конечности тете, которая обвязывала их пластинками, укрепляла ремнями и занималась кучей непонятных дел вокруг сидящего меня. Когда я без пяти минут почувствовал себя робокопом, он села напротив и уставилась в экран ноутбука, успокаивающе улыбаясь.
Через секунду из динамиков компьютера зазвучал нарастающий волнообразный звук от низкой тональности к высокой и обратно. Елена Викторовна усердно клацала мышкой и творчески морщила лоб. Я сидел неподвижно и напряженно.
- Родион, сейчас мы посмотрим вашу *** дальше список всяких иммунных, сосудистых и прочих систем, которые она поочередно «смотрела», вынося вердикты отдельным органам. Надо признать, что без всяких расспросов и дополнительных подсказок со стороны она предельно точно сформулировала картину моего организма. Это настроило на доверительный лад и я согласился просидеть в таком положении напротив столько, сколько она пожелает.
После проверки всех показателей, она спросила:
«незащищенные сексуальные контакты были в последние пол года?»
Я на секунду растерялся и решил выиграть время умным встречным вопросом «в смысле?» и следующим за ним по умности и уместности «а что?»
Тем временем, только в этот момент, я четко осознал, что все контакты с Юи были, как авторские права на дворовые песни, - незащищенными. Эту мысль я раньше откладывал на потом, старался не думать, нарочно забывал – в общем, делал все, чтобы сейчас почувствовать себя идиотом.
- Ну, аээ, в общем были.
- Вы уверены в своем партнере?
- Дело в том, что я был в Таиланде, а там…
- Наверно нам лучше быстро проверить вас на разные венерические заболевания, потому что другие показатели оставляют такую возможность.
Она говорила предельно осторожна выбирая слова, что напрягло меня достаточно сильно.
Видя, что я заметно притих, она улыбнулась.
«Не переживайте, скорее всего все нормально. В крайнем случае, хламидиоз легко излечим!» - с некоторой нездоровой бодростью уточнила она.
- Так, все нормально…
- …и здесь нормально
- и здесь
-…и…
Она замолчала, не закончив фразу словом «нормально» и я поднял глаза. Лицо ее выражало смесь удивления и неверия, а через секунду она сделала глубокий вдох.
- Что там, док? – попытался пошутить я, но сам себе не поверил.
- Сейчас, сейчас…
Она встала с кресла и подошла ко мне, чтобы проверить несколько контактов на кистях рук, потом села обратно. Динамики издали в точности такой же звук, как издавали минутой ранее. Я настаивал:
- Нет, ну если что-то есть, то скажите, не надо томить.
- Родион, я не уверена, что могу сейчас поставить 100% диагноз, но пока по всем пяти из пяти показателям выходит, что вы - ВИЧ инфецированы.
- …
Моя нижняя челюсть потеряла тонус и безвольно опала, делая меня отчасти похожим на блефующего Фила Айви. Было восемь часов вечера, но день только начинался…
(to be continued)